Сказкотерапия от лишнего веса

Натэла Ханэлия,

специалист по консультативной психологии, этнопсихологии и психологии в бизнесе. Окончила магистратуры Московского института психоанализа, а также Уппсальского и Ливерпульского университетов

Во время индивидуальной работы с человеком мы можем попросить его вспомнить любимую сказку. При этом нужно внимательно слушать, как человек рассказывает ее. Во взрослом возрасте мы зачастую упускаем какие-то важные моменты или, наоборот, что-то добавляем, и это очень показательно: можно увидеть, в чем именно проблема. Дело в том, что в сказке нет ничего лишнего. И даже если какие-то ситуации, как нам кажется, абсурдны, они очень важны. Сказка прокладывает путь из проблемной ситуации к целостности, из реальной травматичной ситуации к ее разрешению. Есть, к примеру, сказка про девушку-безручку (классический сюжет, встречается и у братьев Гримм, и в Армении, и в Испании, и в сборнике Афанасьева). В начале сказки отец отрубает девушке руки. Это потеря. Это травма. Сказка заканчивается тем, что эти руки снова отрастают. На языке символов мы могли бы говорить, что руки связаны с нашей способностью творить. Мы можем смотреть на этот процесс как на восстановление психической целостности. По тому, как человек рассказал свою сказку, мы можем определить, каких кусочков, звеньев может ему не хватать для решения своей проблемы.

Сказки также ценны тем, что помогают людям вернуться к своему эмоциональному содержанию. Когда мы теряем контакт со своими инстинктами, мы оказываемся отрезанными от ощущения того, кто мы есть. Сказки исцеляют, потому что они могут помочь нам восстановить связь с этой инстинктивной основой. Они напоминают нам о том, что мы всегда знали, но, возможно, забыли. Прикосновение к «историческим основам» психики устраняет внутренний раскол и напоминает нам, что мы являемся частью большой истории. В этом смысле сказка может стать нашим проводником. В первую очередь, к тому знанию о себе, что недоступно нам на рациональном уровне. А это может помочь нам осознать те процессы, которые происходят в нашей жизни на текущий момент. Например, сказка «Пастушка гусей» как раз относится к сюжету о подмененных невестах. Проживая историю принцессы, которая в силу своей скромности и застенчивости оказалась пастушкой гусей, мы можем посмотреть на то, что происходит с нашим собственным голосом, почему он оказывается тише всех других голосов и какой путь надо пройти, чтобы обрести способность говорить «нет» и отстаивать себя.

Мы можем также узнать, какие архетипические мотивы играют важную роль в нашей жизни. Есть такое понятие, как сценарий, и через любимую сказку можно проанализировать, какой у нас жизненный сценарий.

Когда мы работаем со сказкой, то можно говорить о том, что мы как бы проживаем эту сказку. Что это значит? Сказка является отражением различных психических процессов, и на всех персонажей сказки можно смотреть как на фигуры внутреннего пространства человека, поэтому любая работа со сказкой — это глубокое исследование своего внутреннего мира. То, какой отклик сказка находит именно в нас, какие истории из нашей повседневной жизни ассоциативно всплывают, дает большой инструментарий для самопознания. Также, работая со сказкой, мы можем рассмотреть свою жизненную ситуацию, потому что сказка — это максимально концентрированная история, она раскрывается и наполняется посредством нашей личной истории и опыта. Сказки находят в нас отклик, потому что это первые учебники очень практической психологии. К примеру, есть сюжеты о том, как человек отделяется от своих родителей, взрослеет, вступает во взрослую жизнь и обретает личностную автономию. Если это актуальная для меня проблема, я могу подобрать сказку и найти там варианты преодоления трудностей.

Конечно, сказка не дает четкие инструкции вроде «в полночь обернись, перекувыркнись и прыгни в котел с горячей водой». Нам нужно подумать: что будет для нас означать этот прыжок или встреча с каким-то персонажем? Это не буквальная инструкция, она запускает в нас воображение, фантазию. Когда в группе десять человек читают одну сказку, это десять разных сказок. Сказка многозначная, в ней очень много смыслов.

Безусловно, потому что это тоже мир образов. Правда, авторские сказки вроде «Гарри Поттера» или сказок Андерсена, помимо архетипических мотивов, содержат также авторские переживания.

Большинство современных классических историй строятся по структуре «путь героя» Кэмпбелла. Например, трилогия «Властелин колец». Герой проходит определенные этапы и развивается. Он проходит этап, который называется «зов». На этом этапе герой встречается с ощущением, что обычная, привычная реальность, хоть и удобна, но не соответствует его внутреннему потенциалу и что-то неопределенное, незнакомое и далекое манит его. И в определенный момент он слышит зов, и ему важно на него откликнуться. Это не что иное, как голос из внутренних глубин. В «Гарри Поттере» на этапе зова мальчик получает письма из Хогвартса, он изо всех сил стремится их прочитать, откликается на зов, и после этого его жизнь меняется. Это современное переосмысление архетипических процессов.

Тут все зависит от того, с кем из персонажей сказки человек себя идентифицирует. При работе со сказкой мы выделяем два уровня. Первый уровень — объективный: сказка описывает события, реально происходящие в нашей жизни. Второй уровень — субъективный, и он представляет для нас больший интерес: персонажи сказки выражают наше внутреннее состояние. Тогда можно, например, задавать вопросы в связи со сказкой «Спящая красавица»: «Какая моя часть, условно говоря, спит?», «Какая часть меня ждет, чтобы ее разбудил некий прекрасный принц?», «И кого или что я жду в форме этого прекрасного принца?» В разных версиях «Спящей красавицы» принцесса пробуждается разными способами. Пробуждение от поцелуя принца — самый известный вариант сюжета. В некоторых из ранних версий принцесса просыпается, когда рожденный ею ребенок высасывает у нее из пальца колючку. На более архетипическом уровне мы можем говорить, что эта сказка рассказывает нам о пробуждении женского начала, любви.

На сюжетном уровне «Спящая красавица» — это история про спасение девушки принцем. Есть целый ряд подобных сюжетов. Есть и обратные истории — «Финист — ясный сокол», «Аленький цветочек», — когда девушка спасает молодца. Условно, эти сказки можно назвать женскими и мужскими, но скажу, что речь идет не о гендере, а о мужском и женском начале внутри каждого из нас. В сказке, где принцесса заточена в башне, мы можем говорить о том, что женская часть — это мечты, фантазии, а мужская часть — это действия, активность. Когда в сказке героиня отправляется спасать принца, мы можем предположить, что идеям и мечтам человека не хватает активного начала и важно предпринять какое-то путешествие. А когда мы говорим о принцессе, ожидающей спасения, то речь идет о том, что человеку важно соединить в самом себе активное мужское начало с эмоциями и чувствами. Именно поэтому такие сказки заканчиваются браком, когда становятся единым целым две наших части: часть мечтательная, из мира образов и интуиции, и часть активная, способная реализовать эти мечты. Когда эти начала соединяются, рождается, условно говоря, ребенок.

Причины у этого могут быть разные. Некоторые родители просто не читают деткам сказки. Особенно заметной эта тенденция стала в последнее время: есть взрослые, которые ополчились на сказки, в которых присутствует какая-то жестокость, они говорят, что их не нужно читать детям. Или же сказки понимают слишком буквально: например, говорят, что «Золушка» или «Красавица и чудовище» закладывают в уме девочки жизненный сценарий на созависимые отношения. Но это очень буквальное понимание.

Если человеку вообще не нравятся сказки, то, наверное, можно говорить о разрыве между его рациональной и эмоциональной частями. Могут быть трудности с воображением и фантазированием. Есть люди, у которых функция воображения нарушена, в этом случае человеку сложно спуститься с рационального уровня на что-то игривое и образное. Опять-таки, здесь все очень индивидуально.

Я не могу рассказывать примеры из собственной практики, потому что важно соблюдать конфиденциальность. Но я могу поделиться примером из работы психотерапевта Ханса Дикманна, автора нескольких книг по анализу сказок. В одной из своих статей он рассказывает историю женщины. Она выросла в семье госслужащих, где не поощрялось личностное творческое развитие. В семье царил дух жесткой дисциплины, слоганом семьи было «служение обществу», и коллективные ценности считались важнее личных. Она посещала кружки, которые для нее выбрали родители, не спросив, чего хотела бы она сама. Возможностей контакта с собственной душой у нее не было. Ее видели в одной роли: она должна была поступить в университет на определенную специальность. И хотя у нее не было склонности к этому виду деятельности, родители нанимали ей репетиторов, и она-таки окончила обучение и пошла работать. И потом у нее начались проблемы.

В ходе работы с психологом ей приснился сон, где с ней говорила змея. Терапевт обратил на это внимание и сопоставил это с ее личной историей, особенно с тем, что она боялась всех животных: собак, кошек, змей. Он предложил ей почитать сказку «Белая змея» братьев Гримм. Сказка рассказывает о короле, который каждый день ел одно блюдо, и оно делало его очень мудрым. И слуга, который каждый день приносил ему это блюдо, один раз решил посмотреть, что это за еда, хотя блюдо было под строжайшим запретом. На тарелке оказалось мясо белой змеи. Слуга нарушил еще один запрет — попробовал мясо, и начал понимать язык животных. Благодаря обретенным способностям он находит кольцо королевы, и его хотят вознаградить за это, но он понимает, что когда-нибудь все узнают о нарушении запрета, поэтому покидает дворец и отправляется в путешествие. По дороге он помогает нескольким животным: воронам, рыбе, муравьям. Потом, как в сказках обычно бывает, эти же животные приходят ему на помощь, и все заканчивается браком. 

Дикманн какое-то время работал с девушкой через призму этой сказки. Первое, что было понято, — нарушение запрета. Эта девушка все время подчинялась. У нее были художественные таланты, но она не развивала их, она была слугой, который каждый день приносил блюдо и не задавал вопросов. Но любопытство побеждает страх. С точки зрения этики это, может быть, неправильно, но сказка показывает, что нарушение запрета может быть развивающим. Второй пласт — животные. У этой девушки контакт со своей инстинктивной частью был отрезан. Животные — это непредсказуемая энергия, инстинкты, они не слушают запреты, если только они не выдрессированы. И работа с образами животных тоже терапевтична и интересна. Рыба — вода, муравьи — земля, вороны — воздух, это три разные стихии. Работа с этой сказкой позволила найти выход из ситуации. Для девушки это стало открытием: за нарушением запрета следует не наказание, а целое путешествие к самому себе, к своей собственной целостности.